Силурийская фауна.
Не обращая внимания на пример, поданный мелкими артоподами, основная масса силурийских животных продолжала жить в морях и пресноводных водоёмах. Под водой преобладали животные, имеющие позвоночник, но и среди них начало происходить перераспределение ролей. Одним из важных событий было появление первых рыб с настоящими челюстями. Со временем челюсти стали решающим приобретением, которое сделало позвоночных самыми распространёнными на Земле крупными животными. Но всему этому предстояло произойти в далёком будущем, а в силурийский период челюстноротые и бесчелюстные вели различный образ жизни.
Челюстноротые рыбы.
В начале силурийского периода все существовавшие позвоночные не имели челюстей. Для нас «рот без челюсти» звучит несколько неестественно, но многочисленные окаменевшие остатки бесчелюстных заставляют предположить, что жизнь без челюстей не была столь уж проблематичной. Тем не менее, возможности бесчелюстных были ограничены в том, что касалось поглощения пищи. Бесчелюстные питались двумя способами. Один состоял в процеживании донных отложений, так, вероятно, питались ямойтиусы, весьма распространённые в то время животные. Другой способ заключался в использовании рта как присоски, при помощи которой животные присасывались к «пище». Этот способ и сегодня в ходу у речных миног — животных-паразитов, которые представляют немногих бесчелюстных, доживших до наших времён.
В начале силура группа рыб, называемых акантоды, или «колючие акулы» выработала способ питания, в корне отличающийся от тех двух, чтобы были описаны выше. Часть их скелета — жаберные дуги, которые поддерживали первую пару жабер, — постепенно преобразовывалась в пару челюстей. Акантоды могли использовать своё новое приобретение и как оружие нападения. Также они могли кромсать пищу на куски, вместо того чтобы пытаться глотать всю добычу целиком.
Ямойтиус относится к группе бесчелюстных, называемых анаспидами, у которых имелось более дюжины жабер, напоминающих бортовые иллюминаторы на кораблях. Он был 30 см длиной и имел четыре плавника — один на спине, два по бокам и хвостовой плавник.
Акантоды.
Акантоды, или «колючие акулы», не дожившие до мезозойской эры, не зря получили такое название. У них были окостеневшие шипы, которые поддерживали их плавники. Один из обычных представителей эпохи позднего силура, климатиус, — достигал размеров среднего карася, но более поздние формы достигали двухметровой длины. Их скелет состоял скорее из хрящей, хвосты их были сильно задраны вверх. В отличие от настоящих акул акантоды имели крупные глаза и короткие рыла, заставляющие предположить, что они не применяли обоняние, выслеживая жертву. Их зубы были мелкими и, хотя постоянно сменялись, часто росли только на нижней челюсти. Но у них было ещё одно новшество — жаберная крышка, клапан, который защищал их жабры. Его можно было использовать как насос, что позволяло этим рыбам дышать в состоянии покоя, в отличие от прочих, которым, чтобы получать кислород, требовалось постоянно плавать. В течение некоторого времени акантоды были единственными позвоночными с челюстями, но их эпоха продлилась не долго. Когда силур уже подходил к концу, появились новые группы рыб, а в начале пермского периода акантоды вымерли.
Для древних рыб ракоскорпионы, подобные этому птериготусу, представляли основную опасность. Но в процессе эволюции многие рыбы стали гораздо быстрее и маневреннее и даже сменили места своего обитания.
Коралловые рифы.
До силурийского периода типичными обитателями рифов были водоросли и губки, а кораллы оставались в меньшинстве. Но в течение силура положение поменялось: кораллы распространились достаточно широко, и появились первые коралловые рифы. Кораллам, какими мы знаем их сегодня, ещё предстояло появиться, но те, силурийские, уже были во многом на них похожи. Некоторые виды были одиночками, то есть отдельные особи жили своей собственной жизнью, но строители рифов образовывали колонии, и их чашеобразные кубки срастались вместе. В то время как развивались новые коралловые колонии, старые умирали, образуя слои коралловых известняков. Они пропитывались растворёнными в воде солями, со временем превращаясь в прочные породы.
От того, как росли колонии, зависело, какую форму они примут. Некоторые колонии были разветвлёнными, что придавало им сходство с оленьими рогами. Эти ветвящиеся колонии часто росли довольно быстро, но были хрупкими и выживали лишь в том случае, если вода их не ломала. Другие росли медленнее и имели более сглаженную форму. Эти колонии были гораздо лучше приспособлены для выживания в бурной воде, и они часто обживали внешние края рифов, по которым регулярно прокатывались буруны, приходящие из открытого моря.
Современным кораллам-рифостроителям нужен для жизни солнечный свет, так как в их тканях обитают микроскопические водоросли, использующие свет для питания. Ранние кораллы питались исключительно крошчными живыми организмами, которых вылавливали щупальцами со стрекательными клетками. Это была высокоэффективная система, и до сих пор её можно наблюдать в действии у кораллов и медуз.
Морские лилии очень успешно существовали на протяжении всего палеозоя. Их известковые стебли обычно распадались на части после смерти, но основная часть тела — чашечка с ловчими руками часто доходит до нас в окаменевшем виде.
Это реконструкция силурийского рифа основана на окаменелостях, найденных в Англии, — им примерно 430 миллионов лет. Здесь показаны кораллы табуляты и ругозы — две вымершие в конце палеозойской эры группы. Силурийские рифы предоставляли безопасную гавань для многих беспозвоночных. 1. Коралл-табулята; 2. Коралл-табулята; 3. Коралл-табулята; 4. Одиночный коралл ругоза; 5. Мшанка; 6. Трилобит; 7. Брахиопода; 8. Морская лилия; 9. Наутилоидея.
